1945–1971
После того, как отгремели последние залпы Великой Отечественной войны, Амет-Хан Султан продолжил службу в ВВС помощником командира 9-го гвардейского истребительного авиационного полка по воздушно-стрелковой службе. Полк базировался на аэродроме Шёнефельд юго-восточнее Берлина. Летом 1945 года последовал вызов в Москву, где 22 августа 1945 года в Кремле Амет-Хану была вручена вторая медаль «Золотая Звезда». Тогда же он впервые увидел своего сына — Станислава, родившегося 9 июня 1945 года.
После окончания войны большинство асов было направлено на учёбу в академии. Не стал исключением и Амет-Хан Султан. С февраля 1946 года он учился на подготовительном отделении Военно-воздушной академии в подмосковном посёлке Монино. Вместе с ним учились дважды Герои Советского Союза Д. Б. Глинка, П. Я. Головачёв, М. В. Кузнецов и Г. А. Речкалов, а также многие Герои Советского Союза.
Учёба шла трудно — давал знать о себе недостаток образования. Герой Советского Союза полковник Фёдор Фёдорович Архипенко вспоминал в своих мемуарах: «Хорошо помню как я, Дмитрий Глинка и Амет-Хан писали диктант на вступительных экзаменах в академию. Хотя диктант был по русскому языку, но Дмитрий использовал всё богатство украинского правописания, я — белорусского, а Амет-Хан попеременно списывал у нас обоих, дополняя текст какими-то таинственными, одному ему понятными знаками. Помню, что по лицу молоденькой преподавательницы текли слёзы, когда она раздавала расцвеченные красными учительскими исправлениями листы известным всей стране героям, лица которых при получении собственноручных творений, в свою очередь, заливала краска стыда…»
Однополчанин Амет-Хана Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации Аркадий Фёдорович Ковачевич позже вспоминал: «Я поступил в академию в 1945 году, а он приехал учиться в 1946 году. И первым, к кому пришёл, был я. Он нашёл меня, я был на занятиях, ну а потом мы встретились. “Я приехал учиться!” Я, конечно, его похвалил, пожелал ему успехов и прямо сказал: “Аметка, я знаю твоё образование, если тебя на подготовительный курс зачислили (полгода был подготовительный курс), берись, я помогу тебе в подготовке, в обучении и так далее”. Но это длилось один месяц только. Месяц спустя он подходит ко мне и говорит: “Я не могу”. И ушёл… Я ему говорил, что ты зря это делаешь, у тебя будущего не будет, если ты не закончишь эту академию. Но он ушёл…»
Весной 1946 года гвардии майор Амет-Хан Султан подал рапорт об отчислении из академии и 26 апреля был уволен из армии. Если бы не этот рапорт, то лётчик окончил бы академию в мае 1951 года в составе 21-го выпуска, который в шутку называли «золотой ордой» (потому что в выпуске было более 100 Героев Советского Союза).
Наступила новая жизнь — на гражданке. Она оказалось ничуть не легче, чем военная… На работу бывшего лётчика нигде не брали, пришлось с женой Фаиной Максимовной и маленьким сыном жить в гостинице «Европа» на Неглинной улице (ныне здание гостиницы снесено, теперь на этом месте расположен отель «Арарат Парк Хаятт»)… По всей вероятности, причиной отказов в трудоустройстве служила его национальность, так как в то время крымские татары были выселены из родных мест и обвинены в пособничестве гитлеровцам. А Амет-Хан Султан во всех анкетах всегда указывал, что он — татарин. Все эти жизненные невзгоды и проблемы постепенно затягивали человека…
А. Ф. Ковачевич позже вспоминал про мытарства Амет-Хана в этот период: «После увольнения из армии он оказался фактически без надобности, без работы. Нам это стало известно, мне, в частности, сказали, что его видели где-то в районе Центрального Дома Советской Армии в каком-то нехорошем состоянии, вид у него, так сказать, был не очень презентабельный, такой помятый. Мы постарались с моим другом, который со мной учился в Монино, разыскать его. Разыскали мы его, подключился Володя Лавриненков, подключился Алелюхин… И поехали мы к Хрюкину. А Хрюкин к этому времени был уже заместителем Главкома ВВС по боевой подготовке. И мы ему сказали: “Надо же устраивать человека! Дважды Герой, заслуженный человек, и вот в таком положении находится, и ни туда, ни сюда, нигде не берут”. И Хрюкин как-то пристроил его в ЛИИ».
Так, благодаря поддержке и помощи боевых друзей, 8 февраля 1947 года Амет-Хан Султан был принят на работу лётчиком-испытателем в Лётно-исследовательский институт, расположенный в подмосковном городе Жуковский. На новом месте работы ему выделили небольшую жилплощадь в доме 3 по улице Чкалова. Семья наконец-то смогла съехать из гостиницы и поселиться в отдельной квартире. Вся дальнейшая жизнь Амет-Хана была связана с Жуковским, в котором он прожил почти половину своей недолгой жизни…
За очень короткий срок военный лётчик-ас стал одним из лучших лётчиков-испытателей страны. В 1949 году ему был присвоен третий класс лётчика-испытателя, в феврале 1950 года — второй класс, а в октябре 1952 года Амет-Хан Султан стал лётчиком-испытателем 1-го класса. Он с успехом выполнял самые различные испытания.
В том же 1947 году, когда Амет-Хан стал лётчиком-испытателем, в ЛИИ для исследования поведения самолёта при больших скоростях полёта были спроектированы несколько типов экспериментальных планеров — с прямым крылом, со стреловидным крылом и с крылом обратной стреловидности. Суть опытов заключалась в следующем. Экспериментальный планер снабжался пороховым ускорителем тягой 1.500 килограмм-сил конструкции И. И. Картукова. Затем, пилотируемый лётчиком и загруженный водяным балластом, планер забуксировывался самолётом Ту-2 на высоту от 5.000 до 8.500 метров. После этого происходила отцепка, и планер начинал круто планировать или пикировать, включая при этом ускоритель (на 10—15 секунд) и достигая предельной для него скорости. После этого лётчик выводил планер из пикирования, балласт выливался, и облегчённый аппарат производил посадку на аэродром.
Конструкция планера была цельнодеревянная, фюзеляж был сделан из фанеры. Взлёт планера выполнялся на специальной тележке, сбрасываемой после взлёта, а посадка — на посадочную лыжу. Расчётная максимальная скорость составляла 1.050 км/ч (это 0,87 числа Маха, т. е. чуть меньше скорости звука) при угле планирования в 45 градусов, посадочная скорость — 120 км/ч. Сейчас даже трудно поверить, что на деревянном(!) летательном аппарате можно было достигнуть скорости, превышающей тысячу километров в час! Далеко не каждый лётчик мог пойти на такой риск…
Первым был построен экспериментальный планер № 1 с прямым крылом. Он получил обозначение ЛЛ-1 (летающая лаборатория № 1). Первый полёт на нём 7 августа 1947 года выполнил лётчик-испытатель Герой Советского Союза И. Ф. Якубов. До конца месяца он выполнил ещё четыре полёта на ЛЛ-1. К сожалению, 18 сентября Илья Фомич погиб в испытательном полёте на летающей лаборатории Ту-2ЛЛ. Встал вопрос — кто же продолжит эти сложные испытания? Было решено доверить их проведение новому лётчику-испытателю — Амет-Хану Султану, стаж работы которого в ЛИИ составлял всего полгода.
25 сентября 1947 года Амет-хан Султан выполнил свой первый полёт на ЛЛ-1. До конца года им было выполнено ещё три полёта на планере. В этих полётах были проведены исследования влияния упругих деформаций проводки управления рулём высоты на продольную устойчивость и управляемость планера.
В том же 1947 году была закончена постройка экспериментального планера № 2 (ЛЛ-2) со стреловидным крылом в 30 градусов. Однако необходимость в его испытаниях уже отпала в связи с появлением турбореактивных самолётов со стреловидными крыльями.
В 1948 году испытания летающей лаборатории ЛЛ-1 продолжились. Летал на планере по-прежнему Амет-Хан Султан. В феврале облёт ЛЛ-1 выполнили лётчики-испытатели ЛИИ С. Н. Анохин и М. Л. Галлай.
Андрей Симонов,
учёный секретарь Жуковского городского музея,
историк авиации